Зайцев Борис Константинович
Зайцев Борис Константинович - талантливый писатель.
Родился 29 января 1881 г. в городе Орле, в дворянской семье, происходящей от татарского рода с примесью польской крови. Детство Зайцев провел в имении под Калугой, в атмосфере приволья и семейной ласки. Одно из главных влияний детства - постоянное общение с природой и охота. Учился в калужском реальном училище; в 1898 г. поступил в Императорское техническое училище в Москве, но в 1899 г. был оттуда исключен за участие в беспорядках; был студентом горного института; стремясь в университет, сдал в 1902 г. экзамен по древним языкам и поступил на юридический факультет Московского университета, но курса на кончил.
Этот период студенческой жизни Зайцев сам характеризует как "время метаний - пока не определилась деятельность литературная в 1905 - 1906 гг.". Первые литературные опыты относятся к возрасту 16 - 17 лет. Рассказ "В дороге" появился в "Курьере" в 1901 г. Затем Зайцев печатался в газетах: "Курьер", "Утро России" и "Речь" и в журналах: "Правда", "Новый Путь", "Вопросы жизни", "Золотое Руно", "Перевал", "Русская Мысль", "Современный мир", "Вестник Европы", "Новый журнал для всех", "Новая жизнь", в альманахах "Шиповника" и "Земли".
Первая книжка рассказов вышла в 1906 г., вторая в 1909 г., третья - в 1911 г. (все в Санкт-Петербурге).
В 1913 г. вышел роман Зайцева "Дальний край". Зайцев - один из наиболее даровитых и своеобразных писателей, выступивших в первые годы ХХ века. Это - типичный представитель новейшей, так называемой "молодой" литературы.
В нем отразились все ее особенности и ее главнейшие искания в области как идей, так и формы. Ему в большой мере присуща свойственная молодой литературе склонность к философствованию - к уяснению жизни в свете моральных проблем.
Его интересует не конкретная видимость вещей, не их внешний облик, а внутренняя сущность; их отношение к коренным вопросам бытия и их взаимная связь. Отсюда недовольство старыми художественными формами - бытовым реализмом, искание новых, более соответствующих содержанию.
Содержание творчества Зайцева - человеческая душа как часть космоса и его отражение.
Наиболее подходящими приемами, на первых порах, ему представлялись отчасти так называемый "импрессионизм", отчасти символизм, а затем в нем все более и более проявляется тяготение к новому - углубленному и утонченному - реализму.
Зайцев - большой субъективист, но его экспансивность не производит впечатления грубой откровенности: напротив, она придает его творчеству отпечаток интимного благородства.
Лиризм является основной чертой его рассказов.
Среди них нет ни одного, который не был бы типично зайцевским.
Вопрос о смысле жизни и связанные с ним мятежные, болезненные настроения отразились в психологии Зайцева весьма сложно.
Они столкнулись с его духовной организацией, совсем не склонной к бурям и не страдающей диссонансами, с его душой светлой, по-чеховски мирной и созерцательной, покорно принимающей жизнь. Современность отравила Зайцева своим ядом, но теоретически он остался убежденным и последовательным защитником жизни. Этим объясняется и та двойственность, которая присуща зайцевским героям.
Все они - за "жизнь" и считают, что человеку-"светочу" не дано право тушить себя, пока его не потушат; но жить, устраивать свою жизнь, они не умеют. В них слаб пульс жизни. Герои Зайцева - такие же пассивные созерцатели, как и чеховские хмурые люди; но у них нет присущей интеллигенту оторванности от космоса; они не чувствуют себя среди природы одинокими.
В рассказах 3-го сборника: "Мгла", "Тихие зори", "Священник Конид", "Миф" эта связь человека с миром так сильна, что они кажутся слитыми: человек как будто не выделился из космоса.
Космос вообще господствует у Зайцева над индивидуальным началом и заглушает его даже в позднейших рассказах, например, в "Вечернем часе". Отстрадавшая, покончившая с личными вопросами героиня говорит: "Что бы то ни было, я вижу. Я ощущаю даже радость жизни, - она все больше заключается для меня в клочке синего неба, в фиалке, глазах влюбленной девушки, белой пене моря, смехе ребенка..." Современный кризис индивидуализма почти не задел Зайцева: не было к этому склонности в его натуре.
К своему художническому оптимизму он пришел не сразу. В ранних рассказах, например, в "Сестре" и "Гостье", герои испытывают тревожное чувство перед вопросами бытия. Полнее и ярче всего оптимизм Зайцева выразился в "Аграфене", потому что ему пришлось иметь дела с символами, а не с живыми людьми.
В этой повести о человеческой, в частности - женской жизни, по задачам, есть общее с "Жизнью человека" Андреева , но по настроению они резко различаются.
Сопоставление этих двух произведений, в одинаковой степени схематичных, может показать, как далеко разошелся Зайцев с отрицателями жизни в роде Андреева, Ремизова или Арцыбашева . Несмотря на свою отвлеченность, "Аграфена" с чрезвычайной убедительностью раскрывает проблему жизни. В резиньяции Аграфены, прожившей бурную жизнь, не уклонявшейся ни от радости, ни от страдания, нет ничего искусственного: она кончает полным просветлением и приятелем мира. В красивом рассказе "Спокойствие" и в большом романе "Дальний край" оптимизм Зайцева носит несколько половинчатый характер: с одной стороны, герои утверждают, что "жизнь прекрасна", и в ней "бесповоротно побеждает кто-то близкий и родной", с другой - они так хилы и неустойчивы, что в крайнем случае - "если очень прихлопнет", всегда готовы и "на попятный".
Будучи новатором, Зайцев вместе с тем - одно из тех звеньев, которые связывают литературу прошлого с литературой будущего.
Зайцев роднит со старой литературой, прежде всего, его идеализм и прочный моральный фундамент.
В его героях очень сильно чувство долга. Они не свободны; они чувствуют себя в мире исполнителями высшей воли. "Драмы есть, ужасы - да, но живем мы во имя прекрасного...".
"Жизнь есть жизнь - борьба за свет, культуру, правду.
Не себе одному принадлежит человек".
Мысль, выраженная в последних словах, является у Зайцева центральной.
Роднит его со старой литературой и яркая в его творчестве русская стихия.
В его произведениях все подлинно русское - и природа, и человек.
Природа, как у Чехова - типично русский пейзаж: широкая равнина, бесконечная даль, необозримый простор, с обычным преобладанием элегических, матовых красок, располагающих к самосозерцанию, самоуглублению - в духе картин Левитана . Русский человек у Зайцева обозначился не сразу, как и человек вообще; но уже в "Спокойствии" Константин Андреевич является типичным русским помещиком - скитальцем, потомком лишних людей Тургенева . Герой "Изгнания" - конкретный русский человек, с налетом толстовства, большими моральными запросами и внутренней готовностью к "уходу".
Зайцев - один из немногих молодых писателей, избежавший влияния Достоевского . Все литературные влияния распределились в нем равномерно, с некоторым преобладанием толстовского и тургеневского.
Ближайшим и, по-видимому, очень любимым учителем Зайцева был Чехов, с которым у него много общего и в натуре, и в таланте.
Талант Зайцева не отличается такой законченностью и устойчивостью, как у Чехова, но зато нежнее и тоньше.
Зайцев - тоже миниатюрист, но внесший много нового в миниатюру.
Он умеет сосредоточить внимание читателя на той именно стороне предмета, которая ему особенно нужна. Лучшие образцы таких волнующих миниатюр помещены в 3 томе. В каждом из очерков: "Заря", "Смерть", "Жемчуг", представлен какой-нибудь жизненный эпизод на широком фоне авторских чувств и мыслей о жизни. В способности подходить к предмету непосредственно и сразу захватывать кроется обаяние зайцевской манеры, которая, несмотря на усиленное тяготение Зайцева к реализму, остается импрессионистско-лирической даже в большом романе "Дальний край". Отдельные картины этого романа свежи и поэтичны и вполне могли бы рассматриваться как самостоятельные произведения (например, все итальянские эпизоды).
Но в целом роман не отличается полнотой, стройностью и широтой захвата.
Кроме рассказов и романа, у Зайцева есть несколько пьес, не особенно удачных, но характерных для него: "Верность", "Любовь", "Усадьба Лариных".
Последняя напоминает отчасти "Чайку" Чехова, отчасти тургеневский "Месяц в деревне".
- Ср. Ю. Айхенвальд "Сил. рус. пис." (т. III); А. Горнфельд "Книги и люди"; Е. Колтоновская "Новая жизнь".
Е. Колтоновская.
Биография Зайцев Борис Константинович - Великие люди России
Зайцев Борис Константинович упоминается в следующих биографиях: Не найдено упоминаний в биографиях.
Попробуйте воспользоваться поиском
А также часто у нас смотрят биографии следующих великих людей России:
- Ломоносов Михаил Васильевич
- Грановский Тимофей Николаевич
- Пушкин Александр Сергеевич
- Путин Владимир Владимирович
- Родзаевский Дементий Александрович
- Петр I Алексеевич Великий
- Рюрик (имя русских князей)
- Богатыри
- Кирилл и Мефодий
- Хмельницкий Богдан
Смотрите также:
Мамай | Аарон | Хмельницкий Богдан | Ермак Тимофеевич | Усманов Алишер |