Грановский, Тимофей Николаевич - знаменитый профессор истории (1813 - 1855), родился в помещичьей семье среднего достатка. Мать Грановского, происходившая из богатой малороссийской семьи, имела благотворное влияние на сына. Домашнее воспитание Грановского было направлено, главным образом, к изучению языков (французского и английского). 13 лет Грановский был отдан в московский пансион Кистера , где пробыл два года, а затем до 18 лет оставался дома, без правильного руководства. В 1831 г. Грановский поступил на службу в Петербурге, в департамент министерства иностранных дел. Чиновничья работа имела для него мало привлекательного, и он в несколько месяцев приготовился к поступлению в университет. Поступил Грановский на юридический факультет, потому что недостаточно знал древние языки, чтобы пойти на словесный, занимался же не юридическими предметами, а литературой, историей, отчасти философией. В течение всего университетского курса Грановский бедствовал, благодаря, главным образом, беспечности отца, который по целым месяцам не высылал ему обещанного содержания. В 1835 г. Грановский окончил курс и поступил на службу секретарем гидрографического департамента. Уже в университете литературное дарование Грановского обратило на него внимание (между прочим Плетнева ). По окончании курса он стал понемногу втягиваться в журнальную работу. В.К. Ржевский , служивший при графе С.Г. Строганове, сделался посредником между своим начальником и Грановским, который, благодаря этому знакомству, получил командировку за границу для приготовления к профессуре по всеобщей истории. Большую часть двухлетней командировки (с 1837 г.) Грановский пробыл в Берлине и только на короткое время ездил в Дрезден, Прагу и Вену. Наибольшее значение для него имели лекции Ранке, Риттера, Савиньи и гегельянца Вердера. Более, впрочем, чем какие-либо университетские лекции, содействовало ознакомлению Грановского с философией общение с Н.В. Станкевичем , который стал другом его еще в России, а в 1837 г. провел с ними часть зимы в Берлине. Выше всех специальных знаний стала для него идея общей философской связи явлений. Изучение Гегеля особенно много содействовало постоянному стремлению Грановского рассматривать культурную историю как целое и намечать в ней прогрессивное развитие. Осенью 1839 г. Грановский приехал в Москву и начал читать лекции филологам и юристам. Скоро он приобрел симпатии студентов, благодаря поэтической силе и сердечной теплоте изложения. Можно сказать, что ни один русский профессор не производил на аудиторию такого неотразимого и глубокого впечатления. Кроме университетских курсов, Грановского прославили публичные лекции, которые собирали все, что было лучшего в тогдашнем московском обществе. Читал он их три раза: в 1843 - 44 годах курс по истории средних веков: в 1845 - 46 годах - сравнительную историю Англии и Франции; в 1851 г. - знаменитые четыре характеристики (Тамерлан , Александр Великий , Людовик IX, Бекон). Последние вошли в "Собрание сочинений"; кроме того, профессор Бабст напечатал в журнале "Время" за 1862 г. несколько лекций из университетских курсов, но его текст не может считаться точным воспроизведением слов Грановского. Сохранились еще собственноручные конспекты средневекового курса и несколько записей слушателей, которые отличаются обычными в таких случаях проблемами и недоразумениями. Писал Грановский неохотно и уже потому не имел возможности оставить потомству столько же, сколько дал современникам. В 1845 г. вышла магистерская его диссертация (Волин, Иомсбург и Винета), в которой автор критикует предание о блестящей столице вендского Поморья - Винете. В 1849 г. докторская диссертация об аббате Сугерии осветила с точки зрения, установленной О. Тьерри и Гизо, историю образования государства во Франции. В 1852 г. была произнесена Грановским актовая речь: "О современном состоянии и значении всеобщей истории", резюмирующая его взгляды на историческую науку в период полной умственной зрелости. Влияние Гегеля уже значительно ослабело; автор отмечает односторонность и произвольность его построений, указывает на могущественное воздействие со стороны естественных наук и пытается определить, в какой мере история имеет право на самостоятельный метод. В 1855 г. в "Архиве" Калачева появилась статья "О родовом быте у древних германцев", которая показывала влияние и вырождение германской родовой общины и косвенно содействовала формулированию теории родового быта, выставленной Соловьевым и Кавелиным против Беляева . Помимо этих главных работ, появился ряд статей, вызванных новостями заграничной и русской литературы, за которыми Грановский всегда внимательно следил (начало биографии Нибура, отчеты о лекциях Нибура по древней истории; о Гракхах Нича, о "Судьбах Италии" Кудрявцева , о "Латинской империи" Медовикова и т. п.). Несоразмерность между тем, что напечатал Грановский, и тем, что он мог бы сделать, становится особенно чувствительной, если обратить внимание на разнообразные планы работ, которые он составлял и для которых подготовлялся в течение своей жизни. Помимо чисто ученых работ, он предпринял работу по составлению учебника всеобщей истории, но успел составить только первые главы, дающие прекрасные характеристики народов и эпох и намечающих общеисторическую связь развития. Многое в том, чего Грановский не успел сделать, объясняется условиями времени и особенностями положения Грановского. Он был окружен многочисленными и искренними друзьями и являлся одним из главных деятелей в том духовном движении, которое ознаменовало "сороковые годы". Эта жизнь в постоянном обмене мыслей и мнений с лучшими представителями русского общества поглощала время и энергию; участвуя в плодотворной коллективной работе московских кружков, Грановский терял возможность уединиться и сосредоточиться для своей личной работы. По возвращении из-за границы он занял выдающееся положение среди молодых профессоров-"западников" Московского университета. Никто более его не выражал самостоятельного авторитета науки и культуры, в противоположность "казенному" духу и самомнению полуобразованного общества. Кроме того, он выступил против некоторых направлений в передовой среде: против преклонения перед действительностью, которому на некоторое время подпали Белинский и гегелианская правая; пришлось спорить и против идеализации древне-народной культуры, которую проводили славянофилы. Как поклонник Петра Великого , Грановский не считал его дело законченным и вполне сочувствовал либеральным идеям, которые охватили Западную Европу в тридцатых и сороковых годах. При историческом складе его мысли он не рассчитывал на быструю победу и предостерегал против необдуманных порывов: мало-помалу обозначились его разногласия в этом отношении с одним из самых близких ему людей - с Герценом . Еще в середине сороковых годов Герцен примкнул к материализму, Грановский же отстаивал право на существование "романтических" идеалов, без которых личная и народная жизнь казались ему неполной. Заграничной деятельности Герцена Грановский не сочувствовал, хотя крайне тяготился условиями тогдашней русской жизни. Грановский избег личных неприятностей по службе; но его духовное состояние во время реакции, последовавшей за 1848 г., было тяжкое. Он не находил более удовлетворения в профессорстве и не имел ни склонности, ни возможности уйти в чисто научную работу; издавна его преследовали приливы меланхолии и апатии; в эпоху Крымской войны это настроение становилось невыносимым, и Грановский все чаще искал развлечения в азартной и всегда почти неудачной карточной игре. Организм Грановского никогда не отличался крепостью и не мог долго выносить тяжелой жизненной борьбы. 4 октября 1855 г. Грановский скончался, 42 лет от роду, после кратковременной болезни. - Собрание сочинений Грановского имеет несколько изданий. Главным источником для его биографии служит труд А.В. Станкевича , ко второму изданию которого приложен том с перепиской Грановского (1897). Ср. Анненков , "Замечательное десятилетие" (в "Воспоминаниях и очерках", т. III); П. Кудрявцев, "Детство и юность Грановского" ("Русский Вестник" за 1858 г.); Григорьев , "Т.Н. Грановский до его профессорства в Москве" ("Русские Беседы", 1856). Особенно много занимались Грановским в последние два десятилетия. К этому времени относятся книги о нем Ветринского и Левшина и ряд статей: П.Г. Виноградова ("Русская Мысль", 1892), Н.И. Кареева (отдельной брошюрой 1896 и во II т. "Собрания сочинений"), Р.Ю. Виппера ("Мир Божий", 1905, и в сборнике "Две интеллигенции"), В.А. Мякотина ("Из истории русского общества"), П.Н. Милюкова ("Из истории русской интеллигенции") и др.