Иоанн Златоуст - величайший из отцов Восточной церкви, один из трех ее "вселенских учителей". Родился около 344 г. в Антиохии, в богатой, блестящей семье. Антиохия - центр торговли между Востоком и Западом - была самым цветущим городом сирийского плоскогорья. Антиохия дала множество светил церкви. Она пошла во главе начального христианства. Здесь впервые создалось имя последователей новой религии. Здесь начал свою работу апостол Павел, отсюда вышел и Златоуст. Здесь провел свою жизнь и лучший ритор эпохи Ливаний. Антиохия дала многих известных схоластиков-адвокатов. Красноречие здесь культивировалось давно, имело спрос и ярких представителей. Златоуст был учеником и любимцем Ливания. Богословие он изучал у Диодора, впоследствии знаменитого епископа тарсийского и епископа Мелетия. В 369 г. Златоуст крестился и стал предаваться аскетическим подвигам сначала дома, а потом в пустыне. Страстный, неудержимый темперамент не давал ему ничего делать в половину. Только тяжелая болезнь заставила его прекратить это физиологическое "любомудрие". Он вернулся в мир, получил в 381 г. сан диакона, в 386 г. - сан пресвитера, и началась его слава. Ни прежде, ни после восточное церковное общество не видело такого витии. Как истинный художник, он трогает всех - образованных и простецов. В 397 г. он получил столичную кафедру. Он пришел сюда с глубоким опытом по части самоусовершенствования и со своей безмерной наивностью человека, совершенно не признающего никаких сделок и компромиссов в среде, которая вся соткана из этих сделок, интриг и подвохов. В эту отравленную среду явился великий человеколюбец-аскет, христианин в начальном смысле этого слова, бесстрастный борец, образованнейший человек эпохи, сливший в себе лучшее, что могли дать христианство и язычество. Нетрудно было предсказать Златоусту его участь. В Константинополе он стал идолом народа. И в то же время он сразу объявил войну всем - духовенству, монашеству, войну придворной камарилье, арианству, новацианству, войну епископату, богачам и самой императрице. Его почитателем был только пролетариат, бессильный в решительную минуту отстоять своего печальника. Этот ураган пронесся над дряхлеющим миром и напомнил в последний раз, что сила христианства в двух вещах: в безмерной любви к труждающимся и обремененным жизнью и в синтезе образования и веры. Весь Златоуст в этих двух заветах. Первым делом по приезде в столицу он распродал всю богатую обстановку, заведенную его богатым предшественником, а вырученные суммы употребил на приюты и госпитали. Никогда и ни в ком из отцов церкви богатство не встречало такого противника. "Корыстолюбивые богачи - это какие-то разбойники, засевшие при дороге, грабящие проходящих и зарывающие имущества других в своих кладовых". Богатые становятся псами, злее самих псов, и "как свиньи в грязи, они услаждаются, валяясь в нечистотах сребролюбия". Чем же заменить эту хищную погоню за богатством? Золотым веком. "Сначала Бог не сделал одного богатым, а другого бедным и, приведши людей, не показал одному многих сокровищ, а другого лишил этого приобретения, но всем предоставил для возделывания одну и ту же землю. Каким же образом, когда она составляет общее достояние, ты владеешь столькими-то и столькими участками, а ближний не имеет ни клочка земли?" Легко понять, что Златоусту трудно было искать приверженцев в зажиточных классах общества. Всемогущий Евтропий, переместивший его в столицу, скоро оказался в рядах его врагов. Горячий проповедник дошел, наконец, до трона. Императрица Евдоксия, веселая женщина, поклонница жизни и удовольствий, сорившая деньгами, не могла нравиться суровому антиохийскому выходцу. В проповедях с амвона о роскоши он не раз глазами давал понять слушателям, куда направляются стрелы его обличения. При одном случае он назвал императрицу Иезавелью. Златоуст пал. Его дело с самого начала было обречено на поражение. Соотношение сил борющихся сторон было слишком неблагоприятно. Кроме городской неорганизованной бедноты, ему никто не мог оказать поддержки. Его ближайшими сподвижниками должны были быть его собратья-епископы, белое духовенство и монахи. Но Златоуст перессорился с ними. Приезжавшие часто в столицу епископы не видели более ни хлебосольства, ни гостеприимства. Когда они попадали в неприятные положения, Иоанн был беспощаден. В 399 г. вследствие дошедших до него жалоб на злоупотребления среди азийских епископов Златоуст отправился в Ефес, где рукоположил своего диакона, которому верил. Кроме того, он низложил около пятнадцати епископов с других кафедр за провинности разного рода, а на всех прочих естественно навел страх. Белое духовенство также не могло питать к Златоусту добрых чувств. По свидетельству историка, он "начал обходиться с подчиненными суровее, чем следовало, и через это надеялся исправить жизнь подвластных ему клириков". Но самого страшного врага Златоуст приобрел себе в монашестве. Трудно быть более совершенным монахом, чем был Златоуст, и, однако, трудно представить себе разницу большую между ним и монахами обычного тогда типа на Востоке. Златоуст написал даже трактат в защиту пустынножительств, сам шесть лет в уединении расстраивал свое здоровье. И, однако, он был далек от отшельников по своему настроению и взглядам. Его кипучая натура не была создана для пустыни. Он понимал необходимость временного уединения, как ценил его и Христос. Но уединение постоянное есть саморазрушение, духовное убийство, неизбежное оскудение. Златоуст скоро постиг это. С другой стороны, пастырская деятельность заставляла Златоуста сталкиваться со следующим плачевным явлением. На призывы к возрождению и жизни по Евангелию паства отвечала ему доводом: "Это не наше дело, это хорошо для монахов". Христиане поделились на два класса - специалистов и дилетантов по части спасения. От последних нельзя требовать того, к чему призваны первые. Это значило признать христианство как закваску, которая должна переквасить все человечество не удавшимся. Для Златоуста это было богохульством. "Его идеалом была уже не пещера, где он жил отшельником, и даже не обитель, где он находился в общежитии, но первоначальное иерусалимское общество и город" - такой как Антиохия или Константинополь. Но в его представлении это был уже город христианский, населенный верующими, всецело послушными строгости нового закона, без отговорок выполняющими евангельские веления, - одним словом, истинными монахами в миру, подобными во всем, кроме брака, строжайшим отшельникам. Златоуст не хотел знать, что начальное христианство было глубоко аристократично в высшем смысле этого слова; он думал сделать его демократическим. Трудно представить положение более трагическое: Златоуст, как никто в его время, толковал Евангелие просто, реально, без аллегорических тонкостей лицемерного экзегесиса наших дней. И, однако, именно он оказался романтиком на епископской кафедре. Так безмерно далеко назад отодвинулась жизнь от начального христианства. При таком отношении к монашеству Златоуст считает подвигом не загнать человека в пустыню, а избавить его от бесцельного подвижничества. Легко понять, что сторонниками Златоуста не могли быть лица, смысл существования которых он стал зачеркивать. Монахи и решили в последнем счете судьбу этого единственного монаха, отрицавшего монашество. Масса монашества вербовалась из некультурных слоев; в пустыне она еще более дичала и понесла миру сюрпризы в роде антропоморфизма. Начинается дикий поход против настоящего христианского просвещения в лице его гениального представителя, Оригена. Интриганы и властолюбцы быстро оценили эту черную силу и оперлись на нее при достижении своих целей. Первым из них и самым выдающимся был Феофил Александрийский, смертельный и счастливый враг Златоуста. Столкновение произошло между ними при следующей обстановке. В Египте среди главной массы монахов-антропоморфистов оказались протестанты - братья Долгие-оригенисты. Феофил стал теснить их. Братья обратились за помощью к Златоусту. Последний не отказал им в поддержке. Феофил начал кампанию рассылкою посланий, в которых "явно порицал только сочинения Оригена". В то же время по его совету Епифаний Кипрский явился в Кнстантинополь, где выступил с осуждением книг Оригена и Иоанна, его сторонника. Когда это выступление не имело успеха, Феофил добился созыва собора против Златоуста. На собор в предместье Халкидона под Дубом в 403 году съехались епископы, большей частью враждебно настроенные против Иоанна, и даже такие, которых он лишил кафедр. Иоанн отказался предстать перед этим судилищем и был низложен за этот отказ. Народ пришел в волнение. Чтобы не дать повода для беспорядков, Иоанн тайно отдался в руки властей и был отправлен в ссылку. В столице послышался грозный ропот. Иоанна приказано было вернуть. Он не решался занять кафедру до пересмотра дела на соборе. Но возбужденный народ стал поносить царствующих особ и тем принудил его уступить, чем дано было оружие в руки его врагов. Между тем собор продолжал свои заседания и расправу с друзьями Златоуста. Его поведение вызвало кровавое столкновение между константинопольцами и александрийцами, во время которого многие были изранены и убиты. Феофил бежал в Александрию. Ссылка не изменила Иоанна. Когда на ипподроме была воздвигнута серебряная статуя императрицы, Иоанн произнес свою знаменитую проповедь, начинавшуюся словами: "Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде". В столице снова собрался собор, который обвинил Иоанна за самовольное занятие кафедры после осуждения. Через два месяца, 10 июня 404 г., Иоанн отправился в ссылку. Во время волнений, связанных с этим отъездом, сгорели церковь и здание Сената. Репрессии раздавили движение. Иоанн был отправлен в Кукуз, в Малой Армении. Отсюда он вел обширную переписку с друзьями. Враги не забывали его и настояли на ссылке в Пициус, на кавказском берегу Черного моря. Но Иоанн умер по дороге туда в Команах 14 сентября 407 г. со словами на устах: "Слава Богу за все". - Литературное наследство Златоуста колоссально. Оно обнимает трактаты, письма и проповеди. Произведения первого рода принадлежат раннему антиохийскому периоду жизни Златоуста. Из них замечательны: "О девстве", "О священстве" и др. Из проповедей любимой формой Златоуста является "беседа". Большинство бесед сказано в Антиохии в 386 - 397 годах. В них дан комментарий на значительную часть Книги Бытия, на отделы Книги Царств, на 58 псалмов, на часть Книги пр. Исаии и др. Но особое внимание Златоуст отдает Новому Завету: Евангелию от Матфея он посвящает 90 бесед, Евангелию от Иоанна - 88, книге Деяний - 55, Посланию к римлянам - 32, к коринфянам - 44, к глатам - сборник, к ефесянам - 24, к филиппийцам - 15, колоссаям - 12, к фессалоникийцам - 1 - 2 - 16, к Тимофею 1 - 2 - 28, к Титу - 6, к Филимону - 3 и к евреям - 34. Шедевром из толкований к Ветхому Завету считаются беседы на псалмы, а к Новому Завету - беседы на Послание к римлянам. "Слова" на определенные темы говорились Златоустом по самым разнообразным поводам: 12 слов "Против аномеев", 8 "Против иудеев" догматико-полемического характера; праздничные, например, на 25 декабря, "О кресте и разбойнике" и пр.; похвальные слова в честь Иова, братьев Маккавеев и их матери, в честь Диодора, который еще был жив и присутствовал в храме, и др. Захватывающими и по форме, и по содержанию являются 21 беседа "О статуях" от 387 г. по случаю низвержения антиохийцами императорских статуй и два слова по делу Евтропия в январе 399 г. в Константинополе. Первое из них 17 января построено на жгучую тему: Евтропий низвергнутый и в смертельной опасности ищет убежища в церкви после того, как сам хлопотал об уничтожении права на это убежище для других. Письма (около 240) относятся почти без исключения ко времени его ссылки. Как чтило потомство Златоуста, доказывают сохранившиеся рукописи его произведений. Печатные каталоги насчитывают более 1900 манускриптов с его сочинениями. Кроме того, из него черпали без конца разные сборники, каталоги и пр. При всем том нельзя указать языка, на которой не переводились бы его творения. Наука в большом долгу перед Златоустом. Сочинения его не все изданы и не всегда с лучших рукописей. Более полное издание принадлежит Монфокону в Париже 1718 - 1738 г. в 13 томов. Оно перепечатано у Nigne, "Patrokogia", ser. gr., t. 47 - 64. Кое-что переиздано вновь. По наблюдениям Маттеи и епископа Порфирия , встречавшиеся ими рукописи дают текст многих произведений полнее и лучше изданного. Совсем не изучены переводы, особенно славянские. Их значение для критики текста огромно. Работа над Златоустом - долг по преимуществу русской науки. - См. Chr. Baur, "S. Jean Chrysostome et ses oeuvres dans l'histoire litteraire" (Лувен, 1907 - превосходная библиография); Bardenhewer, "Patrologia" (3-е изд., 1910); позднейшую литературу см. в дополнительном 23-м томе "Realencyklopadie fur protest. Theologie und Kirche" 1913 г. Творения Златоуста в русском переводе, изд. Петербургской Академией, т. 1 - 12 (СПб., 1898 - 1906). - Литература: Э. Пюэш (E. Puech) "Св. Иоанн Златоуст и нравы его времени" (СПб., 1897); Фаррар "Жизнь отцов и учителей церкви" (перевод Лопухина , СПб., 1902, т. II); М. Григоревский "Учение св. Иоанна Златоуста о браке" (Архангельск, 1902); С. Никольский "История церквей Антиохийской и Константинопольской за время св. Иоанна Златоуста по его творениям" (Ставрополь-Кавказский, 1905); И. Попов "Св. Иоанн Златоуст и его враги" ("Богословский Вестник", 1907, т. III); В. Гладков "Учение св. Иоанна Златоуста о пастырском служении" ("Православный Собеседник", 1898, т. I); профессор Экземплярский, статья в сборнике, посвященном Толстому , изд. "Путь" (автор за нее лишен кафедры); Е.Е. Голубинский "История русской церкви" (т. I, ч. 2, изд. 2-е); А.И. Соболевский "Переводная литература Московской Руси XIV - XVII веков" (СПб., 1903); Горский , Невоструев "Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки" (отд. 2, М., 1857 - 1862); профессор В. Экземплярский "Учение древней церкви о собственности и милостыне" (Киев, 1910); Зейпель "Хозяйственно-этические взгляды отцов церкви" (М., 1913).